Чапек Карел - Большая Полицейская Сказка
Карел Чапек
Большая полицейская сказка
Вы, конечно, ребята, и сами знаете, что в каждом полицейском участке всю
ночь дежурят несколько полицейских на тот случай, если что-нибудь стрясётся:
скажем, к кому-нибудь разбойники полезут или просто злые люди захотят кого
обидеть. Вот затем-то и не спят полицейские всю ночь напролёт; одни сидят в
дежурке, а другие - их называют патрулями - ходят дозором по улицам и
присматривают за разбойниками, воришками, привидениями и прочей нечистью.
А когда у этих патрульных ноги заболят, они возвращаются в дежурку, а на
смену им идут другие. Так продолжается до самого утра, а чтобы не скучать в
дежурке, курят они там трубки и рассказывают друг другу, где что интересное
видели.
Вот однажды сидели полицейские, покуривали и беседовали, и тут вернулся
один патрульный, как, бишь, его... ага, пан Халабурд, и говорит:
- Здорово, ребята! Докладываю, что у меня уже ноги заболели!
- Сядь посиди, - приказал ему старший дежурный, - вместо тебя пойдёт в
обход пан Голас. А ты нам расскажи, что нового на твоём участке и какие были
происшествия.
- Сегодня ночью ничего особенного не случилось, - говорит Халабурд. - На
Штепаньской улице подрались две кошки, так я их именем закона разогнал и
сделал предупреждение. Потом на Житной улице вызвал пожарных с лестницей,
чтобы водворили воробьишку в гнездо. Родителям его тоже сделано
предупреждение, что надо лучше смотреть за детьми. А потом, когда шёл я вниз
по Ячной улице, кто-то дёрнул меня за штаны. Гляжу, а это домовой. Знаете, тот
усатый, с Карловой площади.
- Который? - спросил старший дежурный. - Там их несколько живёт:
Мыльноусик, Курьяножка, Квачек, по прозвищу Трубка, Карапуз, Пумпрдлик,
Шмидркал, Падрголец и Тинтера - он недавно туда переселился.
- Домовой, дёрнувший меня за брюки, - отвечал Халабурд, - был Падрголец,
проживающий на той, знаете, старой вербе.
- А-а! - сказал старший дежурный. - Это, ребята, очень, очень порядочный
домовой. Когда на Карловой площади что-нибудь потеряют - ну, там, колечко,
мячик, абрикос или хоть леденец, - он всегда принесёт и сдаст постовому, как
полагается приличному человеку. Ну, ну, рассказывай.
- И вот этот Падрголец, - продолжал Халабурд, - мне говорит: "Пан
дежурный, я не могу домой попасть! В мою квартиру на вербе забралась белка и
меня не впускает!"
Я вытащил саблю, пошёл с Падргольцем к его вербе и приказал белке именем
закона впредь не допускать таких действий, проступков и преступлений, как
нарушение общественного порядка, насилие и самоуправство, и предложил ей
немедленно покинуть помещение.
Белка на это ответила: "После дождичка!"
Тогда я снял пояс и плащ и залез на вербу. Когда я добрался до дупла, в
котором проживает пан Падрголец, упомянутая белка начала плакать: "Пан
начальник, пожалуйста, не забирайте меня! Я тут у пана Падргольца только от
дождя спряталась, у меня в квартире потолок протекает..."
"Никаких разговоров, сударыня, - говорю я ей, - собирайте свои орешки или
что там у вас есть и немедленно очистите квартиру пана Падргольца! И если ещё
хоть раз будете замечены в том, что самоуправно, насилием или хитростью, без
разрешения и согласия вторглись в чужое жилище, - я вызову подкрепление, мы
вас окружим, арестуем и связанную отправим в полицейский комиссариат!
Понятно?"
Вот, братцы, и всё, что я нынешней ночью видел.
- А я вот ещё в жизни ни одного домового ни разу не видал, - подал голос
дежурный Бамбас. - Я до сих пор-то в Дейвицах служил, а там, в этих новых
